ОСТРОВ СМЕРТИ В КЁНИГСБЕРГЕ. Жители Кнайпхофа сгорели живьём

Наша сегодняшняя “прогулка” — по призрачным улицам Кнайпхофа.

28 улиц и 304 дома

Бывший Кнайпхоф, именуемый нынче островом Канта, самое жуткое место в нашем городе.

Нет, смотрится оно вполне пристойно, особенно летом: туристы, делающие селфи на фоне Кафедрального собора... подстриженные газоны, на которых в хорошую погоду в позе “лотос” медитируют местные йоги... парк скульптур... лавочки... мамы с младенцами... Можно купить мороженое или съесть хот-дог, сидя под шатким зонтиком уличного кафе напротив входа в собор... или принять приглашение зазывалы и прокатиться на речном трамвайчике... Но в какой-то момент ты вдруг понимаешь: здесь было 28 плотно застроенных улиц – 304 дома! Мастерские, склады, здание банка, типография, овощные, фруктовые, хлебные, мясные, марципановые магазинчики, кабинет зубного врача, кёнигсбергская кофеобжарочная фабрика, прачечная... И это не считая ратуши, занимавшей целый квартал! И не говоря собственно о Кафедральном соборе – “последнем из Атлантиды”.

Корона и медведи

Здесь жили люди. Тысячи людей. Которые такой же вот летней августовской ночью превратились в живые факелы. И не потому ли так буйно растёт на Острове зелень, что земля удобрена пеплом сгоревших жителей Кнайпхофа?..

Остров Кнайпхоф и Кафедральный собор

Название “Кнайпхоф” означает “окружённый водой, рекою”. Впрочем, оно появилось не сразу. В 1327 году это место именовалось “Фогтсвердер”, т.е. “речной остров”. Но параллельно его называли “Книпав” – от прусского “болотистая почва, топь”.

В 1333-м остров попытались переименовать в “Прегельмюнде” – но не прижилось. Тогда прусское “Книпав” онемечили – и появился “Кнайпхоф” (позже это название пытались возвести к немецким “пивной” и “двор”, но это неверно).

С XIV века этот город, населённый преимущественно купцами и ремесленниками, имел свой герб: из лазурных и серебряных волн выступала рука в лазурном рукаве, держащая золотую корону. Обрамляли эту картинку два золотых рожка. В XVII веке в герб внесли изменения: появились медведи-щитодержатели. Тогда же мишек, ставших официальными символами Кнайпхофа, воплотили в камне и водрузили у входа в Кнайп­хофскую ратушу (сейчас они находятся в Соборе).

Собор на сваях

Башня с колокольней и часами ратуши Кнайпхофа

Понятно, что центр Кнайпхофа – это Кафедральный собор. Чтобы построить его на топком месте, под фундамент забили более тысячи дубовых свай. Землю под строительство ГЛАВНОЙ ЦЕРКВИ Кёнигсберга магистр Тевтон­ского ордена выделил в 1327 году, но строить начали позже. Орден сомневался, нужен ли городу собор-крепость, не будет ли он составлять конкуренцию Королевскому замку.

...Считается, что строительство собора было завершено в 1380 году, хотя отделка интерьера продолжалась ещё не одно десятилетие.

В 1528-м собор стал приходской кирхой и собственностью Кнайпхофа. По соседству с ним построили здание Альбертины, в 1588 году у северной стены появилась профессорская усыпальница.

В начале XIX века на месте обветшавшего профессорского склепа была построена “StoaKantiana”, крытая прогулочная галерея, завершавшаяся бюстом Иммануила Канта. В 1924 году на её месте появилась гробница в неоклассическом стиле, по проекту архитектора Фридриха Ларса – та самая “могила Канта “, которая известна всем в Калинин­граде сегодня. Но речь сейчас не о соборе (слава богу, он цел). А о тех улицах, которые прекратили своё существование.

Медовая взятка

Кнайпхоф начинался с Кнайпхофской Длинной улицы, шедшей от Зелёного моста к Лавочному. Её проложили за три года до основания города. Ходили и въезжали на остров по мостам. Их было пять, и сохранился из них только Медовый.

Все мосты были разводными. В средние века их защищали ворота-башни, позже – украшали кованые арки.

По легенде, Медовый мост обязан своим названием обербургграфу Безенроде, который владел лавками мёда на берегу Прегеля и построил этот небольшой мост на Ломзе, чтобы привлечь покупателей. И будто бы получил на это разрешение, дав кнайпхофскому бургомистру взятку бочонками с мёдом.

Пётр I — гость бургомистра

Надо сказать, что Кнайпхоф был самым молодым из трёх городов у Королевской горы (он получил городскую грамоту в 1327 году). Но и самым, пожалуй, процветающим.

Здесь были сосредоточены МАСТЕРСТВО (ремесленники), ТОВАР (купцы) и ДЕНЬГИ (банкиры).

Жить на Кнайпхофе считалось и удобно, и престижно. Поэтому дома лепились здесь плотно. Возводились они также на дубовых сваях.

Известно, что эта инженерная мысль вдохновила Петра I построить Санкт-Петербург на болотах. Кстати, именно в Кнайпхофе русский царь останавливался в дни Великого Посольства — и ещё два раза затем, гостя у бургомистра Нагеляйна.

Террасы, лестницы, склады и подвалы

Ратуша Кнайпхофа 200 лет была ратушей Кёнигсберга

Рассчитаны дома были на один-два подъезда, имели одну – узкую и неудобную – лестницу. Подвалы делались в рост человека, попасть в них можно было с улицы, через маленький люк, спустившись на 7-10 ступенек.

Как правило, подвалы использовались под мастерские ремесленников.

Там, где была такая возможность, над входом в подвал делались маленькие террасы. Но не для красоты или отдыха, а чтобы появились дополнительные “производственные площади”. Например, на террасе можно было торговать, а подвал функционировал как склад.

Жители Кнайпхофа использовали буквально каждый сантиметр окружающего пространства. И даже XIX-XX века ничего для них не изменили.

В Амалиенау могла строиться “колония вилл”, а кнайпхофцы продолжали ютиться на считанных метрах, гордясь тем, что живут в историче­ском центре.

Владелец “Блютгерихта”

Так, на первом этаже дома №14 по Соборной улице размещалась целая фабрика (!) Карла Хелльвига. Здесь производили – и продавали – железную сетку и заборы. Дом этот был одним из самых узких на Соборной улице – всего 5 метров в ширину.

Остров Кнайпхоф, Кафедральный собор и Зелёный мост через Прегель

Сам Хелльвиг жил неподалёку, на Кнайпхофской Длинной, почти у ворот. И жилой его дом был ненамного шире фабрики.

Пожалуй, единственным, кто попытался дерзко “раздвинуть рамки”, был Давид Шиндельмайссер, владелец легендарного ресторана “Блютгерихт”.

В 1793 году он построил дом на улице Соборной, сразу за Кафедральным собором, заняв всю правую сторону улицы. Его дом оказался вдвое шире собора, а стили, сочетавшиеся в фасаде, не имели ничего общего с готикой.

Пьяные банкиры

Шиндельмайссера попытались “пристыдить”, но... кёнигсбергские купцы особой утончённостью чувств не страдали. Владелец “Блютгерихта” окрестил свой дом Дворцом – и преспокойно хранил в его подвалах вино в больших бочках.

После смерти Шиндельмайссера в его дом въехал “Прусский государственный банк”, а в 1928 году в нём разместилось управление культуры провинции Восточная Пруссия.

Говорят, в подвалах ещё оставались кое-какие бочки вина, неучтённые наследниками Шиндельмайссера, и ими неплохо попользовались сотрудники банка. Чиновникам из управления культуры “божественной влаги” уже не хватило...

Ратуша трёх городов

Ещё одним “обширным” зданием была ратуша, занимавшая целый квартал. Она была построена в 1695‑1697 годах и известна далеко за пределами Восточной Пруссии, благодаря великолепию фасада и интерьеров.

Выдержанная в стиле барокко, она впечатляла строгостью и изяществом контуров, роскошью позолоченной лестницы, обилием скульптур на фризе, богато декорированными стенами и потолком зала заседаний магистрата и Юнкерского зала. Неслучайно именно Кнайпховская ратуша была выбрана в 1724 году, когда объединились Альтшадт, Лёбенихт и Кнайпхоф, местом размещения единой администрации Кёнигсберга.

В 1927 году магистрат переехал в здание, где сейчас располагается мэрия Калининграда, а в ратуше разместился исторический музей.

Потроха и капуста

Так выглядел  Кафедральный собор в 1972 году

Вообще Кнайпхоф имел традиционную средневековую планировку: три крупные продольные улицы – и два с лишним десятка небольших поперечных.

“Крупной” улицей была Потроховая. Она соединяла Альтштадт с Форштадтом, идя от Капустного рынка до Потрохового моста (названного так, потому что на его форштадтской стороне в средние века размещалась скотобойня).

На Потроховой улице, за перекрёстком, находилось в 20-х годах ХХ века популярное у жителей города кафе Эбнера, рядом – его же чайный магазин, специализировавшийся на редких сортах китайского чая.

Бытовало мнение, что чай Эбнера “Золотой корень” очень способствует успехам мужчин в делах постельных. Но чай этот на развес не продавался. Пить его господам приходилось исключительно в кафе, делая заказ вполголоса (неудобно же громко!) и – для маскировки – прося принести что-нибудь ещё. Так что Эбнер на бизнес не жаловался.

Медвежья аптека

От перекрёстка с Потроховой в сторону Соборной площади шла улица Хлебных Лавок. В средние века на улицах разрешалось торговать только пекарям и мясникам (остальные сбывали товар на рынках).

По этой улице остров можно было пройти с запада на восток насквозь. У выхода на Соборную площадь располагалась знаменитая “Медвежья аптека”, имеющая статус королев­ской привилегированной.

Всё, что осталось от Кнайпхофа

“Медвежья аптека”, открытая в 1700 году, была исключительно гомеопатической. Называлась она так из-за герба с изображением медведя – в нише фасада здания. Русские путешественники, которые в начале ХХ века буквально наводнили Кёнигсберг, охотно скупали в “Мишкиной аптеке” (как они её называли) гомеопатические средства в изысканных бонбоньерках и флакончиках: в России на гомеопатию была повальная мода.

Вид на Кнайпхоф и руины Кафедрального собора, 1968 год

Очевидцы вспоминали, что в разгар сезона в трамвае, который ходил по маршруту, включающему “Мишкину аптеку”, почти не звучала немецкая речь: говорили по-русски. Даже кондуктор и вагоновожатый, объявляющие остановки.

Кстати, через остров ходили две линии трамвайных путей.

Вестник зоопарка

Кафедральный собор на Кнайпхофе

Ещё одна известная улица – Малая Соборная площадь (именно площадь, хотя это всё же была улица – вопреки названию). В XVII веке на её месте располагались две улочки – Ближняя и Дальняя Песочные площади. Здесь были мастерские и склады песка и гравия. Затем улицы слились – и получилась Малая Соборная площадь.

В ХХ веке в доме на углу с улицей Магистерской функционировала типография, где, среди прочего, печаталась популярная среди горожан газета “Вестник Кёнигсбергского зоопарка”. За умеренную плату можно было в этой газете разместить объявление “с особым приветом” для особо понравившегося зверька. Газета брала себе 5%, а на остальные деньги зверьку покупали какое-нибудь подходящее ему лакомство.

...Что ещё? На острове, где, казалось бы, яблоку упасть негде, кнайп­хофцы умудрились разместить Юнкергартен-парк, который вроде как предназначался для членов купеческой гильдии, но наслаждаться его видом, концертами, проходящими в нём, и принимать участие в маскарадах могли все желающие. Заплати за билет, соблюди “приличный статусу” дресс-код – и веселись на всю катушку в самом зелёном уголке острова!

Огненный шторм

Кстати, зелёный цвет вообще был символом Кнайпхофа. Зелёные ворота, Зелёный мост... зелёные фасады некоторых домов, зелёные лавочки вдоль “тропы Канта”. Как известно, он выходил из дома на ул. Магистерской – и через улицу Иоганна Якоби шёл к Старому зданию Альбертины...

Вот только всё зелёное стало чёрным, когда в ночь с 28 на 29 августа 1944 года небо над Кнайпхофом окрасилось в ярко-оранжевый цвет.

В бомбардировке исторического центра города принимало участие 189 английских самолётов. Работали они группами, по 5-9 машин, на высоте от 900 до 2.000 м. Сначала сбрасывались осветительные бомбы. Затем бомбардировщики наносили удар по той части города, где не было ни одного стратегически важного объекта. 480 тонн бомб.

Лучший снайпер-бомбометатель английских BBC Джон Вудчоффе лично следил за тем, как осуществляется операция “Огненный шторм”.

Прыгали в Прегель

При налёте на Кёнигсберг – за полгода до печально знаменитой бомбардировки Дрездена – был применён напалм. Зарево пожара над Кнайпхофом было видно за 40 километров. Огонь распространялся со скоростью ветра. Из-за мгновенного, резкого повышения температуры человеческое тело за секунды превращалось в живой факел. Горящие родители в обнимку с детьми прыгали в Прегель... но это их не спасало, потому что вода в реке горела тоже.

В эту роковую ночь погибло около 4.000 жителей города, десятки тысяч – обожжённые, обезумевшие от ужаса, потерявшие родных и близких – остались без крова. Кнайпхоф просто перестал существовать.

Сгорел и Кафедральный собор – от него остались только стены. В знаменитом храме той страшной ночью укрывались от бомб десятки детей...

Ну а потом были месяцы скитаний уцелевших по друзьям и родным. И страшный чёрный пепел, висящий в воздухе над обезлюдевшим островом. И призрачные силуэты на обугленных обломках – там, где тела “вплавлялись” в кирпич.

Разобрали на кирпич

После взятия Кёнигсберга советскими войсками Кнайпхоф стал первой официальной “каменоломней”. Здесь была опробована технология “кирпич-баржа”, очень быстро превратившая “остров обгоревших руин” в ту самую заросшую кустарником территорию, которую десятки лет лицезрели в центре города калинин­градцы.

Кнайпхоф и Кузнечный мост собора

Кирпич грузился на баржи и отправлялся на восстановление пострадавших российских и белорусских городов.

...Обезлюдевшее место теперь вроде бы и облагорожено, но что с ним по большому счёту делать, никто не знает. Планов-то множество – вплоть до псевдоисторической застройки домами “в духе прошлого” и организации “центра стритбола”. Вот только... слишком много боли до сих пор “впечатано” в землю Острова. Так может, не трогать его? Пусть остаётся меланхолично-зелёным? Как памятник тем, кто сгорел в пламени второй мировой? И как призрак себя самого, канувшего в лету...

А наши “прогулки” — продолжаются.

Д. Якшина

Руины Кафедрального собора

Источник: https://www.rudnikov.com/koenigsberg/ostrov-smerti-v-kjonigsberge-zhiteli-kn/

Обновлено: 10.01.2020 — 18:35

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *